MARTIALIS.RU - ШАТЕРНИКОВ Н. А.

Ну, кому же пойдешь в подарок, книжка?
О, скорей выбирай себе защиту —
мигом можешь ты быть на черной кухне,
чтоб тунцов обернуть бумагой влажной,
5или ладан сокрыть в себе, иль перец.
Ты Фавстина умно берешь защитой.
Будешь смазана ты кедровым маслом,
с двух сторон заблестишь красой почетной,
шарик будет резной — какая роскошь!
10А кругом облекут в нежнейший пурпур,
оглавленье блеснет окраской кокка.
О, с защитой такой и Проб не страшен!

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

В Рим ты пойдешь без меня! Что же, должен ли многим вручить я,
милая книжка, тебя — или отдать одному?
Да, одному — мне поверь, — для него ты не явишься чуждой —
Юлию; имя его с уст не уходит моих.
5Сыщешь ты тотчас его в дому где Текты начало;
в том он жилище живет Дафнис которым владел.
Есть у него и жена — та и в руки возьмет, и приложит
к сердцу тебя, хоть с пути явишься к ней и в пыли.
Их ли обоих найдешь, иль жену, иль мужа сначала —
10скажешь им только одно: «Счастья желает вам Марк!»
Это скажи... А с письмом — пусть другие придут. Ведь ошибка
думать, что нужно себя близким своим представлять.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

11. С письмом — то есть с рекомендательной запиской.

Мазей дал, сознаюсь, вчера чудесных
ты гостям на обед не дав обеда.
Сладко пахнуть не ев — о, это тонко!
Нет, Фабулл, кто не ест, а мазью трется,
5трупом кажется мне такой по правде.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Эпиграмма пародирует тринадцатое стихотворение Катулла.

Долго носили пирог — вторым он блюдом явился;
жаром ужасным своим руки он так и сжигал.
Но еще больше пыхтел своей глоткой Сабидий — он тотчас
несколько раз на него, щеки напрягши, подул.
5Стал холоднее пирог, и казалось, что можно коснуться,
но не коснулся никто — дрянью вонючей он стал.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Близко от Сотни колонн медведицу можно увидеть,
где изваянья зверей — рощи платанов краса.
Пасть глубока ль у нее разузнать шаловливый задумал
милый Гилас запустив нежную руку ей в рот.
5В медной же глотке змея ядовитая грозно таилась —
с худшей душою жила чем и у зверя она.
Мальчик обман разгадал, от змеиного зуба почуяв
жизни конец. О беда! Лучше бы зверь был живой.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Ну, Муза, молви как живет мой друг Каний.
В листы ль свои заносит он и на вечность
дела былые, что век Клавдия видел,
иль что Нерону лжец-поэт в хвалу ставил?
5Иль в злостных шутках спорит он теперь с Федром?
Элегий резвость взял, героев метр строгий,
котурн Софокла ли надел теперь грозный —
иль у поэтов праздно находясь в школе,
потоком сыплет Аттики острот тонких?
10Поэтов бросив, втерся ль он во храм, в портик,
у Аргонавтов бродит ли теперь тихо —
иль у Европы нежной вновь в лучах солнца,
среди нагретых к полдню кустиков букса,
сидит без думы тяжкой, иль гулять вышел?
15Иль в термах Тита, иль Агриппы стал мыться,
иль Тигеллина он бесстыдного выбрал?
Уж не в деревне ль, где друзья Лукан с Туллом?
Иль к милой грани, к Поллиону в дом мчится,
иль к теплым водам он направил путь, к Байям,
20и по Лукрину там плывет теперь вяло?
«Чем занят Каний ты хотел бы знать? Смехом!»

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

6. Героев метр строгий — гекзаметр, которым в античности было принято писать эпические поэмы.

Мильонов шестьдесят спровадил ты в брюхо,
и все ж, Апиций, оставалось их десять.
Но с перепугу, что тебе грозит голод,
ты напоследок угостил себя ядом.
5Таким обжорой, право, ты еще не был.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Коль хочешь баню остудить где жар пышет,
Фавстин, чтоб даже Юлиан ее выбрал,
проси чтоб в бане ритор Сабиней мылся —
Нерона термы остудить ведь он мог бы.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Денег, имений твоих ты единственный, Кандид, владелец;
Золото — только твое, также лишь твой и фарфор;
Твой же и массик всегда, и цекубское метки Опимий;
сердцем владеешь один; ум безраздельно лишь твой.
5Всем ты владеешь один — не подумай, что я отрицаю.
Только супруга твоя — общая, Кандид, для всех.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Я благородной хочу; в благородной отказано будет —
первою после нее пусть либертина идет.
Место последнее дам я рабыне; но первых обеих
коль благородна лицом смело она победит.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Видишь Фидиева искусства чудо —
рыб? Налей-ка воды — они поплыли!

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Все что исполнит тебе новый друг, лишь недавно явившись, —
все это также и мне делать велишь, Фабиан.
Не приодевшись, к тебе рано утром я должен являться,
чтоб за носилками вслед <...> по грязи шагать;
5В десять часов, иль поздней, утомленный, я следовать должен
в термы Агриппы с тобой — в Титовы сам я хожу.
Этого ль в тридцать-то лет заслужил, Фабиан, пред тобою —
чтобы всегда новичком в дружбе остаться твоей?
Этого ль я заслужил своей собственной тертою тогой —
10чтобы ты все не считал нужным свободу мне дать?

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Что привело тебя в Рим — дела, надежды какие
Секст? Чего же ты ждешь, хочешь чего — мне ответь.
«О, я дела поведу самого Цицерона блестящей,
форумы все не дадут равного мне никого».
5И Атестин вел дела, и Циви́с — обоих ты знаешь, —
но оплатить не могли даже квартиры они.
«Что ж! Дела не пойдут — возьмусь за писанье стихов я.
Только послушай — Марон вещи такие писал!»
Что за безумье! Иль все кто здесь в одних лишь рубашках
10будут Вергилии сплошь, или Назоны тебе?
«Ну, я к богатым толкнусь...» Но эта работа вскормила
трех, может быть, четырех, — прочие с голода мрут.
«Что же начать? Дай совет! Но жить непременно в столице».
Только случайно прожить сможешь, коль честен ты, Секст.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Помолодел ты, Летин, свои волосы краской окрасив:
Быстро так вороном стал, лебедем был ты вчера.
Всех не обманешь: твою седину Прозерпина ведь знает,
Маску она у тебя быстро сорвет с головы.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Встреч с тобой избежать желает всякий,
и куда б ты ни шел — бегут, и станет
вкруг тебя, Лигурин, одна пустыня.
Хочешь знать почему? Поэт ты слишком.
5О, большой то порок, и очень страшный!
Ни тигрица, своих тигрят лишившись,
ни змея, прожжена вся солнцем полдня,
или злой скорпион не так опасны.
Кто ж, спрошу, на такой пошел бы подвиг?
10Я стою — ты поешь, я сел — поешь ты,
я спешу — ты поешь, я в нужник — <ты> тоже,
в бани я побежал — звенишь ты в уши,
я в купальню — что ж? — не даешь ты плавать,
я спешу на обед — ты гонишь с места,
15я засну, утомлен — ты спящих будишь.
Вот ты сколько беды, смотри, приносишь!
Честен ты, незлобив, правдив — но страшен.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Бегал ли Феб от стола и от пира Тиеста, не знаю;
от твоего же стола я убегу, Лигурин.
Правда прекрасен твой стол, и уставлен он кушаньем дивным,
но как начнешь ты читать, в рот не идет ничего.
5Не подавай камбалы́, и барвены в два фунта не нужно,
устриц не нужно, грибов; только одно — помолчи.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

1. Бегал ли Феб. По мифу, солнце (Феб) пошло обратно на восток при виде ужасного преступления Атрея.

Требуешь ты без конца от меня клиентской услуги.
Сам не пойду — за меня будет отпущенник мой.
«Это не то», — говоришь. Докажу, что гораздо так лучше.
Я за носилками вслед еле иду, он снесет;
5в гущу попал ты толпы — растолкает он всех своей грудью,
а благородный мой бок слишком для этого слаб;
речь бы какую в суде ни сказал ты — храню я молчанье,
он тебе трижды мычит громко свою похвалу;
будет какой-нибудь спор — перебранку он громко поднимет,
10мне же мой стыд запретит резкое слово сказать.
«Значит, хотя ты и друг, ничего для меня не исполнишь?»
Кандид исполнить готов то что не в силу слуге.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

4. Он снесет. То есть отпущенник Марциала сможет не только следовать за носилками на которых несут его патрона, но даже сам помогать нести.

Где с врат Капенских крупный дождь всегда льется,
там где в Альмоне жрец Кибелы нож моет,
святой обряжен луг Горациев в зелень,
чертог Геракла младшего людьми полон —
5о мой Фавстин, там ехал Басс с большим грузом.
С собой он много увозил даров сельских.
Была капуста там взята в кочнах знатных,
два сорта лука и в пучке салат свежий,
желудок вялый нам целящая свекла;
10кружок из прутьев целиком в дроздах жирных,
борзой собакой лихо схваченный заяц,
и поросенок молоком одним вскормлен;
а пред повозкой скороход шагал с ношей —
он осторожно в сене проносил яйца.
15Так в Рим Басе ехал? Нет — в деревню он ехал!

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Льешь вейентское мне, а себе наливаешь ты массик.
Кубок твой нюхать бы мне лучше, чем свой выпивать.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Знаем причину теперь почему нас к столу зазываешь —
нам, Лигурин, ты свои хочешь стишонки читать.
Только сандальи сниму — вижу тотчас огромную книгу
после салата несут перед подливкой из рыб.
5Книга вторая пришла хоть не кончено первое блюдо;
третья идет — а на стол блюда второго все нет;
тут ты четвертое нам, тут и пятое яство читаешь.
Тухлым ведь станет кабан если подать столько раз.
Слушай — коль жалких стишков не отдашь чтоб завертывать рыбу,
10будешь ты дома один есть, Лигурин, свой обед.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Если хвалю я лицо, хвалю твои ноги и руки,
Галла, ты тотчас в ответ: «Голой я лучше еще».
Но избегаешь, дружок, со мной отправиться в бани.
Уж не боишься ли ты, что не понравлюсь тебе

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

У дачи байской, Басс, где наш Фавстин житель,
грядой ненужной не растут кусты мирта,
иль букс, что стрижен, иль платан без лоз сирый;
в полях широких нет забытого места,
5и сельской жизнью, грубой, счастлива дача.
Лежит обильно хлеб во всех углах кучей,
и ряд сосудов пахнет там вином старым;
ноябрь минует, погрозится вновь холод —
садовник в лохмотьях срежет виноград поздний.
10В долинах горных замычат волы дико;
теленок рвется, хоть безрогий, в бой рьяно;
а вот ватага бродит в птичнике грязном —
и гусь крикливый, и павлин — цветной весь он,
и тот чье имя от пурпуровой краски,
15и куропатки, и цесарки — как пестры,
фазаны тут же, нечестивых дар колхов;
петух надменный кур родосских здесь мучит,
от взлета стаи голубей звучат башни;
тут сизый голубь, желтый там — гудят стоном;
20за платьем скотниц жадно в ряд идут свиньи,
ягненок нежный мать обильную ищет.
Рабы здоровы. Вот костер. Огонь весел —
на радость ларам будто лес горит целый;
купец-бездельник не найдется тут вялый;
25гимнаст проворный не изводит здесь масла;
тут сеть-злодейку подведут дроздам жадным,
лесой дрожащей рыб тут пойманных тащат,
а вот попалась и лесная лань в путы;
рабам не сельским тут в саду легко, радость;
30зачем надсмотрщик? — резвы все (слова лишни),
без понуканья кудряши свое знают,
и томный евнух здесь возьмет себе дело.
Неся приветы, селяни́н идет с даром —
один приносит вместе с воском мед белый
35и мягкий сыр — то дар сассинского леса;
а у другого — белка вялая, соня;
козы шершавой тут сынка несут с визгом,
иль каплуночка, что лишен любви счастья;
несут в плетенках дар от матерей девы —
40селян почтенных уж на возрасте дети.
Конец работы; рад сосед — зовут в гости;
назавтра пищу не оставит стол жадный —
все наедятся; пусть напьется гость пьяным,
к нему не будет зависти у слуг сытых.
45Тебе ж, под Римом, Басс — лишь скрашенный голод;
с высокой башни лавр один, без лоз, виден,
и ты спокоен — вор Приапу не страшен;
и твой садовник сыт одной мукой Рима;
и нет работы — милой дачке все дай-ка —
50цыплят и зелень, яйца, сусло, сыр, фрукты.
Ну что ж? Деревня это — иль скорей город?

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Если зовешь на обед не рабом уже — так было прежде, —
что же обед не один нам подается с тобой?
Устриц себе ты берешь что в лукринских водах упитались —
я же улитку сосу, рот обрезая себе;
5гриб благородный ты ешь — для себя я свинух получаю;
ты занялся камбало́й — будет с меня и леща;
горлица желтая даст для тебя свою жирную гузку —
мне же сороку дают — в клетке она умерла.
Что ж мне обедать с тобой, без тебя коль обедаю, Понтик?
10К счастью подачек уж нет! Будем же кушать одно.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

10. Подачек уж нет — денежные раздачи клиентам (ежедневно по 6 1/2 сестерций) были отменены Домицианом, восстановившим прежнее угощение клиентов патроном.

Что покупаешь рабов за сотню тысяч, за двести,
вина роскошные пьешь — с времени Нумы стоят, —
что за мильон ты купил не очень удобную мебель,
и лишь за фунт серебра тысяч даешь по пяти,
5или усадьбы ценой золотую закупишь повозку,
или за мула отдашь больше чем стоит весь дом —
в этом веленье души ты, кажется, Квинт, замечаешь...
Нет, Квинт, вовсе не так! Тут только низость одна!

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

«Светский Коти́л человек» — говорят так многие люди.
Слышу, Котил, но скажи — светским кого же нам звать?
«Светским кого называть? Кто подвит и причесан красиво,
благоухая всегда запахом тонких духов;
5Кто напевает мотив или нильский, или с Гадеса,
и безволосой рукой может изящно играть;
кто просидит целый день среди занятых женами стульев,
речью своей без конца в чье-нибудь ухо звеня;
письма читает всегда отовсюду, сам пишет записки,
10и отойдет коль сосед может одежду помять;
Знает в кого кто влюблен; на пирушки является вечно,
и призового коня дедов сумеет назвать».
Что говоришь ты! Так вот, так вот что такое быть светским!
Хитрая штука и впрямь — светский, Котил, человек!

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Книжку, матрона, мою читай вот до этого места.
«Дальше она для кого ж?» — можешь спросить. Для меня.
Тут про гимнастов пойдет, и про бани, про стадий — уйди же;
скинем одежду; мужей видеть нагих берегись.
5После попойки и роз, оставляя свой стыд, Терпсихора
не разберет, опьянев, что за слова говорит.
Уж без намеков она, но открыто ту вещь называет —
ту что Венера, блестя, в августе примет себе.
Ставит в саду селянин эту вещь, чтоб охраною стала;
10скромная дева глядит из-под руки на нее.
Если я знаю тебя, ты, зевая, длинную книгу
бросить хотела; теперь вновь со вниманьем взялась.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Ст. 8. Намек на фаллические празднества в честь Венеры, совершавшиеся в августе.

В самых скромнейших словах ты пишешь свои эпиграммы,
в стихотвореньях твоих блудного нет ничего.
О, удивляюсь, хвалю! Всех святынь один ты святее!
А у меня баловство чуть не на каждом листе.
5Значит разгульный юнец, доступные девы, и старец,
коль его мучит любовь, станут читать лишь меня.
Ну, а твои, Косконий, слова, золотые, святые,
мальчикам с девочками я предложил бы читать.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Бетик, совсем потерял ты вкус к дроздам и барвене,
зайца не ешь никогда, стал уж не мил и кабан,
сладких пирожных не ешь, пирогов рассеченных в четверку,
Фазис и Ливия птиц не для тебя своих шлют.
5Каперсы ешь ты, и лук весь улитый подгнившим рассолом,
ешь ты еще ветчину очень сомнительных свойств,
милы селедки тебе, и тунцы с побелевшею кожей,
пьешь со смолою вино, а от фалерна бежишь.
Уж и не знаю какой у тебя найдется в желудке
10тайный порок — не спроста, Бетик, ты стал гнилоед.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Коль кто с Зои́лом может пировать вместе —
средь баб Подстенья пусть обедает лучше,
пусть пьет у Леды, не пьянясь, из ваз скудных;
готов я клясться — так опрятнее, лучше.
5Отбивши место, неженкой Зоил ляжет,
тут влево, вправо гостя он толкнет локтем,
подушкой алой подопрется из шелка;
а как рыгнет — сейчас же даст ему отрок
кусков мастичных или перышек красных;
10коль станет жарко, с ним лежащая девка
махнет зеленым опахалом — и свежесть;
от мирта веткой гонит мух с него мальчик;
по телу ловко натиралыцица шарит,
рукой привычной все обе́гает члены;
15и знает евнух: только щелкнет тот пальцем —
ему забота за мочой следить нежной,
струю направить пьяному, чтоб шла верно.
Назад склонившись, где рабы у ног вьются
с щенками вместе, что сосут гуся потрох, —
20Зоил свинину меж гимнастами делит,
дает любимцу он от горлицы гузку;
от скал лигурских наливая нам вина,
иль муст — был делан в массилийском он дыме, —
шутам он не́ктар льет Опимия метки,
25в сосуд хрустальный иль фарфоровый льет он;
облит духами из бутылочек Косма,
он не стыдится нам духи блудниц бедных
из золоченых раковин своих вылить.
Вином сраженный, спит он, только храп слышен;
30и не встаем мы — всем молчать велел храпом,
руки движеньем подаем слова здравиц;
так Малхиона спесь негодного терпим,
и отомстить ему нельзя — он так гнусен.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Очень просил я тебя, непорочная, в книжке нескромной
части одной не читать. Все же ее ты прочла.
Но на Панникула ты, на Латина смотришь свободно —
мимов бесстыднее быть книжка не может. Читай!

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Первым привета не дашь никогда, лишь ответишь ты, Невол, —
а ведь и ворон порой первым привет подает.
Но почему же, спрошу, от меня ожидаешь привета?
Ты ведь не лучше меня, Невол, не выше стоишь.
5Цезари, тот и другой, мне хвалы и награды воздали,
право отца трех сынов мог я себе получить.
Я на устах у людей, в городах мне известное имя
слава теперь же дает, не дожидаясь костра.
Что-нибудь значит и то, что могли меня видеть трибуном,
10гонит тебя Океан с мест где сидеть я могу.
Скольких по просьбе моей наделяет наш Цезарь гражданством —
думаю столько рабов ты никогда не имел.
Впрочем, со многими ты дело близкое, Невол, имеешь.
Да, ты повыше меня — ты побеждаешь... Привет!

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

шатерников н. а.